Нашла тут в дебрях одного старого почтового ящика

Жила в стародавние времена, в Эндоре, когда ещё на Севере правило Лихо великое, а на Западе за Морем жили силы светлые одна семья. Отец был славным охотником, всякого лесного зверя и птицу бивал, да продавал жителям Подгорья, жена его - красавица и певунья, да их двое детей.

печальная средиземская сказочка

И вот в одну студеную зиму, когда даже говорить было холодно – слова в горле льдом замерзали, заболела жена охотника. Тяжело заболела, так что ни встать ни могли, ни поесть, ни даже глаз открыть не хотелось ей. Запечалился охотник, встревожился, да пошел он к друзьям своим, гномам подземным. Вышел с вечеру, утром до гор и добрался. Пришел, поклонился мудрецам подземным, да и говорит:
- Наугрим премудрые, ведомы вам и минералы подземные и слова тайные. Не расскажите ли вы, как супругу мою исцелить?
Пошептались гномы, побеседовали друг с другом, бородами покачали, да и отвечают:
-Нет, друг наш, не можем мы тебе помочь-не сильны мы в целении хворобей наземных. Иди ты к тем, кто в этом смыслит по боле нашего - к эльфам.
Охотник снова поклонился и вернулся домой. А жене его ещё хуже стало, лежит, не шелохнется, все деревенские ведьмы уже вокруг нее собрались. Пришел он, а к нему сын и кидается: «Что же гномы ответили? Дали нам соль чудесную или воду целебную?»
-Нет, говорят, не годятся их снадобья для нас, жителей земли. Надобно к эльфам идти.
-Чтож. Раз надо-я пойду!- кивнул мальчишка, шапку надел, тулуп накинул, да и в леса – а где же ещё Премудрых искать? Пробродил он весь день до вечера, по всем сугробам пробежался, всех птиц спугнул оставшихся.
Но, наконец, вышел он к костру лесному, на тихой полянке горящему. Вокруг костра эльфы сидят, песни поют, вино зимнее, из мороженых ягод деланное, пьют. Вышел к ним парнишка, поклонился и говорит:
- Жители леса пресветлые, не откажите в помощи младшему брату! Помогите матушке моей от болезни оправиться, на ноги снова встать, как соловей запеть..
Эльфы на него посмотрели с печалью, поднесли ему чарку вина, да и говорят:
- Ступай назад, младший брат наш. Не помощники мы против той хвори, что приносят ветра с Севера. Простись с матерью достойно и не ищи больше помощи - нет ее.
Воротился сын домой, шапку снял, да бросил на пол в сердцах:
-Не помогут нам и эльфы заносчивые. Не хотят они спорить с черными чарами.
А матери его все хуже. Лежит, глаза закрыв, едва дышит, кожа уже словно стекло холодная и прозрачная - косточку каждую видно.
И встала тогда дочь:
- Я за помощью пойду!
Начали ее отговаривать и отец и брат, мол, к кому пойдешь ты, глупая, если даже Братья старшие отказали в помощи. А девочка покачала головой и говорит:
- А помнишь, маменька сказывала, что в ночь такую, что сейчас за окном, когда даже звезд не видно - только небо черное, да когда даже птицы мерзнут и плакать нельзя - щеки в кровь слезой расцарапаешь, тогда бродит по этой земле. Смерть. Я ее искать пойду – пусть отпустит маму!
Набросила поверх платьишка шаль материну в крупный цветок, сапожки мехом подбитые поправила, да и вышла на улицу. Холодно там, темно там, снег только едва мерцает. Да хрустит, скрипит все вокруг. А она идет - от деревни прочь, по дороге. Куда дорога ведет - не знает, что позади осталось - не помнит, мест родных не узнает.. Наконец, выбилась из сил, упала на землю, лежит среди сугробов снежных, смотрит в облака тяжелые, что над головой плывут.. И вдруг слышит голос ласковый, словно ручей по весне звенящий:
-Что ты тут забыла, девочка?
Открыла она глаза и видит - склонился над ней парень с глазами зелеными- как у кошки, да с волосами пушистыми - как у соболя серебристыми.
-Я Смерть ищу. – отвечает девочка. -Ты она?
-Нет, я его младший брат, Сон. А зачем же тебе Смерть, милая? – говорит, а сам ее из сугроба поднял, отряхнул, на руки поднял, да домой в сторону деревни понес.
-У меня мама болеет! Я просить хотела не забирать ее..-говорит и сама не слышит, как голос у нее тяжелеет-на руках у Сна сложно не задремать.. А проснулась уже на крыльце дома родного, у двери распахнутой. За которой – комната солнечным светом озаренная, на постели матушка сидит, печальная, но здоровая, шьет что-то и поет едва слышно. У печи отец сидит, сколачивает досточки какие-то…
-А теперь пойдем. – голос тихий из-за спины раздался. Повернулась тогда девочка, да увидела стоит мужчина - младше отца её, бледный, строгий и глаза у него чудные - лиловые, скорбные. Почувствовала, что за руку ее берут пальцы холодные, и ведут куда-то, где тепло и тихо.
-Мама же теперь будет здорова, да?- только и спросила вежливо.
-Разумеется. Только ведь от Сна до Смерти в зимней ночи один лишь шаг…
А девочка только и кивнула-это же не страшно, когда сон, правда?

@темы: толкиенизм, творячество

---

Замахнулась на святое или попытка в слэш по Профессору

В Садах Лориена редко бывало так много гостей как сегодня. Под одной из серебристых ив,вокруг небольшой горки хвороста, тесно прижавшись друг к другу, сидело с десяток майяр и эльдар. Чуть в отдалении с независимым видом устроился сам Эонве. На лице Гласа Манве мешались любопытство, строгость и почти брезгливость. Ирмо, устроившийся со скрещенными ногами в центре своих гостей, только ухмылялся. Да, его развлечение было сродни подглядыванию в чужие окна, но это было хоть каким-то способом отвлечься от горьких мыслей, скорби и чувства одиночества, охвативших Валинор после Исхода. Недаром в тесном кружку сидели леди Амарие и королева Индис.
- Итак, что мы будем смотреть сегодня? - Владыка Снов протянул руку к гостям. В узкую ладонь тут же легла элегантная брошь, протянутая кем-то из эльфиек.
- Вот, я сегодня нашла в купальнях...- смущённо пробормотала Амарие. Ирмо понимающе кивнул. Некогда яркий, весёлый комплекс мозаичных бассейнов, горячих источников и ледяных прорубей сейчас стоял почти пустой. И признаться в том что хочешь подглядеть за кем-то из оставшихся Эльдар было непросто. А ведь совсем недавно оставленные на бортиках мозаичных фонтанов и алебастровых украшений бассейнов побрякушки не удивляли никого...
- Чтож, давайте посмотрим...- отвлекаясь от печальных мыслей.
Рядом что-то зашуршало. Это Эонве приблизился к кругу собравшихся, вглядываясь в безделушку в руках Лориена.
- Оох, может не стоит? - голос у военоначальника Амана внезапно сел. - Это же Мастера..Он эту фибулу лет двести назад потерял... Интересно, откуда она в купальне?
- Ну, видимо, кто-то её нашел и стал носить. Вещица то цены немалой...- один из нолдор Третьего Дома покачал головой. Действительно, мифрил и три крупных сапфира сами по себе потянули бы на стоимость пары кораблей, а уж с учётом работы кого-то из мастеров Первого Дома...
- Ой, Ирмо, милый, давай быстрее! - громкий шепот заставил всех вздрогнуть и посмотреть в самую глубокую тень под ивой. Там уютно устроились две леди в серебристых платьях - Эсте и Ниенна.
- Чтож, раз уж даже моим сестрам не терпится - приступим. - чиркая креслом и кремнем, проговорил Ирмо. Небольшой костерок весело затрещал. Вещица была погружена в бронзовую чашу с водой установленную над огнем. В воду Ирмо начал бросать лепестки своих маков, капли сонной росы, осколки янтаря, медленно напевая. Постепенно вода взбаламутилась, закружилась, и над чашей поднялся пар, в котором начали проступать осколки памяти.
Обычно это были картины, которые видели те или иные вещи: руки, которые касались чашки, слова, которые были начертаны пером, но сегодня они видели в первую очередь чувства. Ирмо осторожно коснулся самого блеклого, самого раннего воспоминания.

Да как он посмел! - руки Короля Мира сжимаются от ярости. - Спорить с ним, при всех! Да ещё и так бесцеремонно, просто "Манве, ты не прав!" и все, словно слов достаточно! Нет, он сейчас же вернётся и...
- Брат, подожди. Я заметил, что мои слова тебя ранили...- тот, от кого сейчас темнело перед глазами оказался за спиной. - Я не хотел...

Видение потухло. Ирмо покрутил шеей, размял кисти рук и потянулся к следующему отрывку.

- Знаешь, у тебя такие дивные волосы...- изящные пальцы крутят золотую прядь Сулимо, откровенно забавляясь ею. - А что это за запах?
-А, это кофе. Помнишь, Йаванна придумала дерево со смешными красными ягодами? Хочешь? - Владыка мира осторожно отбирает свои волосы из чужих рук и поднимается из-за стола. Своей рукой наливает гостю темный горячий напиток. Узкая рука обхватывает чашку, но лица гостя не видно. А Манве внезапно чувствует как сердце колотится у него(!) быстро-быстро, и слегка подрагивают пальцы:
- Вкусно? - едва скрывая нетерпение.

- Ох! - Индис Ясная мотает головой. - Как я его понимаю! Сама так волновалась, когда впервые протянула Финве персик из нашего сада..- она проговорила это и только тогда поняла, что все смотрят на нее с удивлением.
- Да, пожалуй, можно на этом и остановиться...- тянет Ирмо. Ему совсем не хочется останавливаться, но ведь нежные тайны старшего брата - это не совсем то,что надо им всем знать?
- Ну, нет, мы хотим досмотреть! - принимает за всех решение Эонве. Старшему майя любопытно как котенку, что же там, за закрытой дверью спальни?

Как назло следующее видение происходит как раз в спальне. Манве стоит на коленях, баюкая в ладонях чужую руку, горячо шепчет что-то о любви, покрывает поцелуями ладонь.
- Ну, полно, иди сюда. - в голосе властные нотки мешаются с нежным нетерпением. - Сядь рядом...- и когда Вала подчиняется, его целуют горячо, тягуче, страстно.. Все настолько прозрачно, что Ирмо предпочитает разорвать видение почти сразу же.

- Кто это хоть с Учителем? - Амарие решается озвучить вопрос, волновавший на самом деле всех. Лица возлюбленного их Короля они не увидели, голос был тихим, едва различимым - словно о нем попытались забыть, стереть его из памяти.
- Есть у меня одно подозрение...- мрачно проговорил Эонве.
Непроизнесенное вслух имя повисло в воздухе.
- Нет, нет, нет! - замотала головой верная Ванья. Сидящий рядом с ней майя из свиты Ауле не смог удержаться и осторожно поцеловал врезавшиеся ему в лицо золотые волосы. Девушка заметила это, и возмущённо фыркнула, постаравшись отсесть подальше от нахала. На несколько минут все отвлеклись на веселую кутерьму с пересадками, беззлобными комментариями и лёгкими насмешками.
Эонве подумывал оборвать уже эту вечеринку, когда раздался вновь голос Индис:
- Владыка Снов, а нет ли среди этих осколков чего-то времен Исхода? Быть может, так мы сможем понять хм..чьи волосы сплелись с волосами нашего Короля?
Ирмо понятливо кивнул, начал осторожно перебирать видения. Внезапно над кипящей водой возникла картинка, залитая тревожным алым светом, полным отблесков пожара в Альквалонде.

Все оборвалось. Умирали не Дерева, нет, сейчас сгорали их юность, их сила, их радость. Не будет больше смеха и танцев, не будет больше музыки в беоломраморном граде...
- Довольно! - голос мельдо бьёт наотмашь не хуже пощёчины. Сухой, резкий, полный своей затаенной боли и решимости. - Не тебе сейчас рыдать. Пусть Ниэнна и Йаванна оплакивают Тельперион. Пусть Варда пытается спасти последние листья Лаурелина. Ты сейчас должен быть не там. Иди к Эльдар, Король!
Манве поворачивается почти с ненавистью к тому, кто вырвал его из скорби. И кивает, принимая правоту говорящего.
- Да, ты прав. У нас ещё много работы.
- Мы справимся, родной мой. - в голосе у собеседника проявляется ласковость и нежность, но сейчас для них не время.

- И опять, только голос. - обиженно тянет Амарие, разочарованно глядя на Лориена. А тот молчит, глядя в уже остывающую воду. Осталось всего пара осколков чужих воспоминаний. И он уже не рад, что влез в голову старшего из братьев.
- Но это точно не Отступник. Тот не задерживался в Валиноре ни на мгновение. - Эонве испытывает вполне объяснимое облегчение.
Наконец, Лориен вытягивает ещё одно видение.

- Мы можем поговорить? - он стоит за спиной у брата, любимого и такого остранненого. В ответ - долгая тишина, прерываемая только скрипом пера по пергаменту. Потом спокойное, ровное: "Да, мой король?" - он откладывает перо и поворачивается к Манве. Скулы на бледном лице заострились, под лиловыми глазами залегли тени.
- Ты в последнее время почти не приходишь. - голос уставший, улыбка почти вымученная. - Что заставило тебя оторваться от дел сегодня?
- До меня дошли слухи, что ты все ещё общаешься с врагами. -Его слова полны королевской ярости, братской заботы и банальной ревности. Сидящий медленно поднимается. Шуршит фиолетовый шелк, словно змея приблизилась.
- Я не спрашиваю, кто поёт тебе эти песни, Манве, но я спрошу - что с того? Здесь..-широкий рукав описывает полукруг, очерчивая пространство залов вокруг них..-здесь все равны, больше нет тут правых и ошибающихся, злых и добрых, белых и черных. Каждому выверяется вина, от каждого вплетается нить в гобелен.
- Ты всегда был слишком близок к Мелькору! Не удивлюсь, если..
- Нет. Я ни с кем не смог бы стать ближе,чем с тобой! Мельдо, что тебя сжирает на самом деле?- снова эта правильная строгость, выверенная забота...Под пальцами хрустит замок заколки, скреплявшей пышные рукава. Они вдвоем смотрят на погнувшийся мифрил с изумлением. Наконец, Намо забирает брошь из пальцев брата, не глядя бросает на стол за спиной, и подносит к глазам его пострадавшую руку.
- У тебя кровь. Сейчас..- но Манве только вырывает гневно руку. Эта показная забота выводит его из себя лучше любых подозрений.
- Да, теперь я вижу,что недаром ты не скорбел по Деревам! - он разворачивается и выходит из кабинета брата, оставив на столе мерцать ненужную уже брошь.

Видение гаснет. Ирмо задумчиво мешает прутиком в остывшем вареве.
- Вот ведь...Братец! - у Лориена не хватает слов,чтобы выразить изумление от картинки. Амарие тихо всхлипывает - она тоже уловила во всей этой истории несчастливый конец.
Эонве морщится и забирает мокрую заколку, осторожно оттирая её рукавом. Он не представляет как отдать её Королю теперь. Да и что сказать, если спросят..
- Скажи, что тебе отдала леди Амарие. - подсказывает кто-то из майяр. - А откуда она взяла, она тебе не сказала, сославшись на обещание сохранить это в тайне.
Они расходятся без обычного обмена сплетнями и впечатлениями. Эсте возвращается на свой остров, Ниенна уходит в свою башню. Ирмо медленно вылавливает самое последнее видение и заглядывает в него.

- Сможешь починить? - Намо устроился с обычным изяществом на жёсткой простой табуретке. Мастер, к которому он пришел с несчастной заколкой, только хмыкает:
- Тут работы на три минуты. Мифрил у меня тоже где-то был. Сейчас сделаю. Могу ещё и сапфир один подправить,чтобы ярче блестел.
У умельца длинные темные волосы, жесткая куртка темного сукна, из всех украшений - серебряное шитье по воротнику. Но вот глаза слишком светлые, слишком огненные.
- Сделай. Ты извини, что ввалился к тебе днём..
- Ерунда. С меня спрашивать только Тано посмеет, а ему можно и правду рассказать. - Черный Майя осторожно колдует миниатюрными инструментами над фибулой. - Одного не пойму - зачем ты мучаешься? Он же...
- Я люблю его, Гортауэр. Как брата, как лорда, как...
- Можешь не объяснять. Знаю. - взмах энергичной руки и спокойное, полное законной гордости - Готово! Мифриловое кружево ложится в подставленную шкатулку.

Ирмо смотрит в тускнеющие перед рассветом звёзды и думает,что король и прав и неправ одновременно. И что Манве тот ещё болван. И что самый родной брат ходит по тонкому льду. Постепенно засыпает и сам Владыка Снов. И даже он не видит, как укутанная в сапфирово-синий плащ фигура возникает у порога Чертогов Мандоса. Как теребит край рукава - и стучит в дверь, сжимая в кулаке мифриловую фибулу. И никто на Валиноре не услышит тихого шёпота в ответ на безмолвный вопрос Владыки Мертвых:
- Прости,я наговорил много глупостей в последнюю встречу.

@темы: толкиенизм, творячество