То ли телере, то ли эллере-ещё не определилась
- Учитель.. кто это? - в глубине Чертогов одна из безмолвных теней соткалась в хрупкого сероглазого юношу, чьи тонкие пальцы благоговейно коснулись нитей одного из Гобеленов. Пятеро смертных, чем-то неуловимо схожих лицами, запечатленные на фоне морских волн - ласковых, мрачных, свинцово-серых... наверное, именно это постоянство фона и привлекало внимание.
- Это будет ещё совсем нескоро. - Владыка Чертогов останавливается рядом с привлекшей внимание майя картиной. - Это из тех дней, которые навсегда перечеркнут красоту и благость нашего мира.
- Расскажите! - вещих майяр не испугать словами о тяжелом и мрачном будущем, а настроение Учителя может перемениться слишком быстро - и история навсегда останется лишь в нитях гобелена и буквах той Книги, которую не дозволено читать никому.
Аметистовые глаза темнеют, наполняются гневом и скорбью, но Намо кивает.
- Хорошо, я расскажу.
читать дальше
Ларнах болел. Тот что было немыслимо ещё пару сотен лет назад стало обыденностью для Нуменора - дети болели, а старики умирали долго, мучительно и отчаянно страшась своего угасания. Вот и в дом искусного мастера - корабела прокралась эта беда. Младший сын уже несколько дней задыхался среди подушек, отталкивал заботливую материнскую руку с лекарством и лишь под самое утро забывался неровным сном.
Мастер Вэантур мог только качать головой, да смотреть с тоской на Запад - опасаясь молиться даже мысленно. Поговаривали, что гончие Черного Храма могли уловить даже тень инакомыслия, мысль с надеждой на истинных Владык Средиземья. Заканчивать свои дни на алтаре святотатственного Храма мастер не спешил. А сыну никак не становилось лучше.
- Отец, мы же Нуменорцы, да? - дочь неполных двенадцати лет подошла уже на закате к измученному отцу, заглянула в глаза, ища не столько ответа, сколько надежды.
- Конечно, но с чего такие мысли, Фириэль?- небрежно немного гладя темную косу дочери. А та покосилась на дверь братниной комнаты и внезапно сорвалась с места, убежала на кухню, едва не сбив с ног вернувшегося из мастерской Дагнира. Вэантур рассеяно кивнул второму сыну, предоставив все разговоры самому старшему, наследнику отцовского дела и таланта, сидящему сейчас подле него.
Испугался он только после вопроса жены почему в его комнате кавардак и распахнут старый сундук, в который он запретил соваться домашним. В сундуке среди книг и карт лежало несколько сокровищ, ценных не стоимостью, а своей памятью. Глава семьи почти вбежал в свой кабинет, мельком убедившись что ни чертежи нового корабля, ни драгоценные безделушки не тронуты. Из сундука пропал только старый фонарь,бесполезный, без фитиля и масла. Фонарь, который ещё его деду подарил один приятель с Тол Эрессеа. Узнай сейчас кто-то, что в доме лежат эльфийские вещи..
- Я вернулась! - из прихожей донесся голос дочери. Фириэль, в абсолютно мокром платье, без башмаков, стояла у двери, с явным трудом удерживая в руке полное ведро воды. В другой ласковым лунным светом мерцал тот самый фонарь. - Я хочу помочь брату!
- Ведром воды? - Дагнир напустился было на девушку, но замер, наткнувшись на её злой серьезный взгляд.
- Мы - нуменорцы, наша сила - в море. Брату нужны силы - и я принесла ему море.
Только сейчас Вэантур заметил, что от ведра остро пахнет водорослями, рыбой, солнцем и солью. Девчонка уже в почти полной темноте сбегала к морю за этим ведром.
- Неси лохань! - резковато бросил он жене, но та поняла все верно и метнулась за тем корытом, в котором обычно прислуга стирала белье. Медленно наполнила его водой, потом исчезла в своей комнате и вернулась с несколькими ракушками-жемчужницами, чей перламутр хранил ещё тепло её первой встречи с мужем. Глава семейства медленно опустил на поверхность моря готовую модель корабля. Старший сын мотнул головой, но добавил от себя несколько рыбачьих лодок, прибившихся ближе к берегу. Средний сын пожевал губами с совсем уж явным сомнением, но пожертвовал нескольких стеклянных рыбок — его творений. Море в простой лохани заиграло запахами, отблесками и тем особым шорохом, которое порождают волны, касающиеся то берега, то борта корабля.
Отец медленно поднялся наверх и спустился к этой игрушке с сыном на руках. Ларнах едва смог открыть глаза, вдыхая пряный запах моря -и внезапно потянулся всем телом к этим бликам, крохотным волнам и детским игрушкам. Жар начал спадать и через пару минут ребенок впервые уснул по-настоящему здоровым и крепким сном. Утром он смог выпить чашку молока, а к вечеру следующего дня он уверено пошел на поправку. В семье по молчаливому договору об истории с лунным фонарем, морем и памятью об истинной силе Нуменора не говорили никогда. Словно вместе с выплеснутой на землю водой ушла и их память обо всем произошедшем.
- Неужели, так будет, Учитель? Люди будут бояться думать, будут прятать глаза и руки от самих себя?
- Да. - Намо отвечает коротко, касаясь кончиками пальцев гобелена, где сияющая любовью семья держит на руках кроху-сына, а тот тянет ручки к деревянному кораблику под белыми парусами. - И будет становится только хуже и страшнее.
- Я не для этого строил корабли из дерева и железа! - Вэантур стоял на самом краю пирса, неодобрительно и зло глядя на целую флотилию судов. Тяжелые бока, грязно-серые паруса - в них не было ничего от хищной грации некогда великих кораблей Нуменорэ. Это были не корабли для исследований, торговли, погони за мечтой, это были платформы для армий и транспорт для волны смертей и убийств.
- Отец, тише! Услышат же! - старший сын дернул корабела за рукав, испугано хмурясь. Они уходили в этот поход вдвоем с Ларнахом - средний сын, талантливый стеклодув и художник оставался дома. и брату это казалось подозрительным с каждой минутой.
- Будь осторожен с Дагниром. Он в последнее время становится все мрачнее и молчаливее, как бы не случилось чего...-отец рассеянно кивнул, глядя как младший сын медленно поднимается по трапу корабля. Слишком велика была опасность больше никогда их не увидеть живыми.
- А ты куда?! - стоявшая рядом молча жена внезапно всплеснула руками так, что головное покрывало её запузырилось как парус или крылья. - Ты что здесь делаешь?!
Вэантур повернул голову и с болью закусил губу - к ним приближалась Фириэль. Темное платье, белоснежный платок на голове - она пришла не проститься с братьями. Ещё несколько женщин в таких же накидках направились на корабль.
- Я должна быть с братьями. - юная ученица лучших лекарей и травников Нуменора с тоской посмотрела в глаза отцу. Тот понял все. Дочь бежала на войну, в кровь, грязь и неженские страдания от чего-то более страшного, играла в патриотизм и готовность умереть за очередное безумное завоевание Золотого Короля.
- Кто он? - одними губами, на древнем печальном синдарине спросил её отец. И прижавшаяся для прощания к его щеке девушка шепнула имя.
Мастер все понял. Он знал этого человека - порочного, беспутного и не способного принять отказ от девушки низкого происхождения.
- Выбери себе сама мужчину из своих офицеров. Когда вернешься - может быть все будет немного проще. - отец ещё раз погладил темную косу дочери, благословил старшего сына - и медленно направился прочь от кораблей, выходящих в Средиземье.
Обратно они вернулись через несколько лет - столь же грозные и гордые, несущие память о том, что Нуменор не столь давно покорил Мордор и заставил преклонить колени самого Черного Майя.
Фириэль и Ларнах вошли под отчий кров без радости.
- Брат никогда не вернется. - коротко сообщила девушка, небрежно срывая с темных кос посеревшее покрывало. - Те кого нам описывали как злобных и глупых полузверей оказались талантливы в стрельбе из лука.
Мать тихо охнула, опускаясь в кресло с отчаянием на лице. Уже совсем постаревший мастер в отчаянии опустил на колени покрытые морщинами руки.
- Это была необходимая жертва. - Дагнир, укутанный в темный плащ Храмовой стражи, поднялся из-за стола. Пустой взгляд человека, верящего в каждое слово своего кумира, был обращен на страдающую семью. Уже - не его семью. - Его имя будет выбито золотом на скрижалях памяти. Ларнах, ты молодец. Король надеется, что ты не откажешься от моря и войны. Сестра. тебе пора найти мужа. - не поклонившись отцу новый фанатик Мелькора вышел из дома. Все члены семьи замерли в скорбной тишине, оплакивая сразу двоих сыновей, братьев, родичей.
-Мало кто знал, что это был последний поход на Восток - и по возвращению все эти корабли будут переброшены в ряды нечестивой армады, идущей в Валинор. - Намо смотрел на тяжелый корабль, грузно осевший в чуть маслянистую воду. Руки его супруги вышили искусно каждый завиток морской волны, каждый оттенок одежды и кожи провожающих -и уходящих в море. Но корабль был словно не подвластен её таланту, выглядя уродливым, почти бесформенным пятном.
- И они? - поймав себя на недопустимом переживании за тех, кто ещё не родился, майя оборвал себя, вопросительно глядя на своего Владыку и Учителя.
Тот улыбнулся одними уголками губ:
- У этой истории почти хороший конец.
Корабль должен был уйти в полночь - одним из последних. Безлунная ночь и праздник отчаяния в ликующей и гибнущей столице должны были скрыть плеск весел и хлопание парусов. Пять кораблей уже ждали вдали от Острова.
Фириэль умоляюще смотрела на мужа - и тот задерживал приказ об отплытии. Мимо прошел ещё один корабль, затем второй. Наконец. на пирсе показалась небольшая повозка. Ларнах выпрыгнул из тележки. помог выйти матери, чьи волосы были белы как пена на волнах. Отец медленно вышел сам, глядя не верящим взглядом на темную вершину Менельтармы.
- Все, ждать больше нельзя. - прошептал кто-то из матросов. Капитан сам сбежал на причал, помог завести последних пассажиров на борт. Их не самый богатый скарб уже втащили следом за ними.
-Девочка моя, вот..- Вэантур протянул дочери её фонарик. - Свети нам, родная.
Молодая женщина кивнула и тихо запела что-то серебристому металлу на запретной, чеканной квенье. и в рамках ажурного серебра заплясал тонкий огонек.
- Прощай, Нуменорэ. - тихо проговорил Ларнах, тяжело опираясь на какой-то бочонок.
Они знали, что уже не смогут вернуться - не после того как Валар ясно дали понять, что Ар-Фаразон проклят ими и отринут от света Запада.
- Сегодня во дворец прибыл голубь - они достигли Тириона. Города, перед которым Элендил пал на колени в благоговении сейчас объявляют собственностью человека. Неужели вы все ещё хотите уйти - после столь зримого знака величия нашего Короля? - на уже втягиваемый на корабль трап ловко заскочил одинокий мужчина в темном одеянии.
- Дагнир! Почему ты пришел?! Разве ты не ушел с Королем? - Фириэль без сил опустилась прямо на палубу, уже не веря в свободу от липкого душного ужаса.
- У меня были другие дела в Столице.
- Жаль, что они останутся незаконченными. - Ларнах, не задумываясь, обнажил меч против старшего брата. - Ты отправишься с нами - или сразу в воду. Обратно я не вернусь - и не позволю нас задерживать.
Тем временем мимо прошли темные борта ещё одного корабля.
- Мы последние. Выходим в море. - капитан бережно поднял на ноги молодую жену и посмотрел с надеждой на Восток. - Мы сделаем на этот раз все правильно.
- Это будет ещё совсем нескоро. - Владыка Чертогов останавливается рядом с привлекшей внимание майя картиной. - Это из тех дней, которые навсегда перечеркнут красоту и благость нашего мира.
- Расскажите! - вещих майяр не испугать словами о тяжелом и мрачном будущем, а настроение Учителя может перемениться слишком быстро - и история навсегда останется лишь в нитях гобелена и буквах той Книги, которую не дозволено читать никому.
Аметистовые глаза темнеют, наполняются гневом и скорбью, но Намо кивает.
- Хорошо, я расскажу.
читать дальше
Ларнах болел. Тот что было немыслимо ещё пару сотен лет назад стало обыденностью для Нуменора - дети болели, а старики умирали долго, мучительно и отчаянно страшась своего угасания. Вот и в дом искусного мастера - корабела прокралась эта беда. Младший сын уже несколько дней задыхался среди подушек, отталкивал заботливую материнскую руку с лекарством и лишь под самое утро забывался неровным сном.
Мастер Вэантур мог только качать головой, да смотреть с тоской на Запад - опасаясь молиться даже мысленно. Поговаривали, что гончие Черного Храма могли уловить даже тень инакомыслия, мысль с надеждой на истинных Владык Средиземья. Заканчивать свои дни на алтаре святотатственного Храма мастер не спешил. А сыну никак не становилось лучше.
- Отец, мы же Нуменорцы, да? - дочь неполных двенадцати лет подошла уже на закате к измученному отцу, заглянула в глаза, ища не столько ответа, сколько надежды.
- Конечно, но с чего такие мысли, Фириэль?- небрежно немного гладя темную косу дочери. А та покосилась на дверь братниной комнаты и внезапно сорвалась с места, убежала на кухню, едва не сбив с ног вернувшегося из мастерской Дагнира. Вэантур рассеяно кивнул второму сыну, предоставив все разговоры самому старшему, наследнику отцовского дела и таланта, сидящему сейчас подле него.
Испугался он только после вопроса жены почему в его комнате кавардак и распахнут старый сундук, в который он запретил соваться домашним. В сундуке среди книг и карт лежало несколько сокровищ, ценных не стоимостью, а своей памятью. Глава семьи почти вбежал в свой кабинет, мельком убедившись что ни чертежи нового корабля, ни драгоценные безделушки не тронуты. Из сундука пропал только старый фонарь,бесполезный, без фитиля и масла. Фонарь, который ещё его деду подарил один приятель с Тол Эрессеа. Узнай сейчас кто-то, что в доме лежат эльфийские вещи..
- Я вернулась! - из прихожей донесся голос дочери. Фириэль, в абсолютно мокром платье, без башмаков, стояла у двери, с явным трудом удерживая в руке полное ведро воды. В другой ласковым лунным светом мерцал тот самый фонарь. - Я хочу помочь брату!
- Ведром воды? - Дагнир напустился было на девушку, но замер, наткнувшись на её злой серьезный взгляд.
- Мы - нуменорцы, наша сила - в море. Брату нужны силы - и я принесла ему море.
Только сейчас Вэантур заметил, что от ведра остро пахнет водорослями, рыбой, солнцем и солью. Девчонка уже в почти полной темноте сбегала к морю за этим ведром.
- Неси лохань! - резковато бросил он жене, но та поняла все верно и метнулась за тем корытом, в котором обычно прислуга стирала белье. Медленно наполнила его водой, потом исчезла в своей комнате и вернулась с несколькими ракушками-жемчужницами, чей перламутр хранил ещё тепло её первой встречи с мужем. Глава семейства медленно опустил на поверхность моря готовую модель корабля. Старший сын мотнул головой, но добавил от себя несколько рыбачьих лодок, прибившихся ближе к берегу. Средний сын пожевал губами с совсем уж явным сомнением, но пожертвовал нескольких стеклянных рыбок — его творений. Море в простой лохани заиграло запахами, отблесками и тем особым шорохом, которое порождают волны, касающиеся то берега, то борта корабля.
Отец медленно поднялся наверх и спустился к этой игрушке с сыном на руках. Ларнах едва смог открыть глаза, вдыхая пряный запах моря -и внезапно потянулся всем телом к этим бликам, крохотным волнам и детским игрушкам. Жар начал спадать и через пару минут ребенок впервые уснул по-настоящему здоровым и крепким сном. Утром он смог выпить чашку молока, а к вечеру следующего дня он уверено пошел на поправку. В семье по молчаливому договору об истории с лунным фонарем, морем и памятью об истинной силе Нуменора не говорили никогда. Словно вместе с выплеснутой на землю водой ушла и их память обо всем произошедшем.
- Неужели, так будет, Учитель? Люди будут бояться думать, будут прятать глаза и руки от самих себя?
- Да. - Намо отвечает коротко, касаясь кончиками пальцев гобелена, где сияющая любовью семья держит на руках кроху-сына, а тот тянет ручки к деревянному кораблику под белыми парусами. - И будет становится только хуже и страшнее.
- Я не для этого строил корабли из дерева и железа! - Вэантур стоял на самом краю пирса, неодобрительно и зло глядя на целую флотилию судов. Тяжелые бока, грязно-серые паруса - в них не было ничего от хищной грации некогда великих кораблей Нуменорэ. Это были не корабли для исследований, торговли, погони за мечтой, это были платформы для армий и транспорт для волны смертей и убийств.
- Отец, тише! Услышат же! - старший сын дернул корабела за рукав, испугано хмурясь. Они уходили в этот поход вдвоем с Ларнахом - средний сын, талантливый стеклодув и художник оставался дома. и брату это казалось подозрительным с каждой минутой.
- Будь осторожен с Дагниром. Он в последнее время становится все мрачнее и молчаливее, как бы не случилось чего...-отец рассеянно кивнул, глядя как младший сын медленно поднимается по трапу корабля. Слишком велика была опасность больше никогда их не увидеть живыми.
- А ты куда?! - стоявшая рядом молча жена внезапно всплеснула руками так, что головное покрывало её запузырилось как парус или крылья. - Ты что здесь делаешь?!
Вэантур повернул голову и с болью закусил губу - к ним приближалась Фириэль. Темное платье, белоснежный платок на голове - она пришла не проститься с братьями. Ещё несколько женщин в таких же накидках направились на корабль.
- Я должна быть с братьями. - юная ученица лучших лекарей и травников Нуменора с тоской посмотрела в глаза отцу. Тот понял все. Дочь бежала на войну, в кровь, грязь и неженские страдания от чего-то более страшного, играла в патриотизм и готовность умереть за очередное безумное завоевание Золотого Короля.
- Кто он? - одними губами, на древнем печальном синдарине спросил её отец. И прижавшаяся для прощания к его щеке девушка шепнула имя.
Мастер все понял. Он знал этого человека - порочного, беспутного и не способного принять отказ от девушки низкого происхождения.
- Выбери себе сама мужчину из своих офицеров. Когда вернешься - может быть все будет немного проще. - отец ещё раз погладил темную косу дочери, благословил старшего сына - и медленно направился прочь от кораблей, выходящих в Средиземье.
Обратно они вернулись через несколько лет - столь же грозные и гордые, несущие память о том, что Нуменор не столь давно покорил Мордор и заставил преклонить колени самого Черного Майя.
Фириэль и Ларнах вошли под отчий кров без радости.
- Брат никогда не вернется. - коротко сообщила девушка, небрежно срывая с темных кос посеревшее покрывало. - Те кого нам описывали как злобных и глупых полузверей оказались талантливы в стрельбе из лука.
Мать тихо охнула, опускаясь в кресло с отчаянием на лице. Уже совсем постаревший мастер в отчаянии опустил на колени покрытые морщинами руки.
- Это была необходимая жертва. - Дагнир, укутанный в темный плащ Храмовой стражи, поднялся из-за стола. Пустой взгляд человека, верящего в каждое слово своего кумира, был обращен на страдающую семью. Уже - не его семью. - Его имя будет выбито золотом на скрижалях памяти. Ларнах, ты молодец. Король надеется, что ты не откажешься от моря и войны. Сестра. тебе пора найти мужа. - не поклонившись отцу новый фанатик Мелькора вышел из дома. Все члены семьи замерли в скорбной тишине, оплакивая сразу двоих сыновей, братьев, родичей.
-Мало кто знал, что это был последний поход на Восток - и по возвращению все эти корабли будут переброшены в ряды нечестивой армады, идущей в Валинор. - Намо смотрел на тяжелый корабль, грузно осевший в чуть маслянистую воду. Руки его супруги вышили искусно каждый завиток морской волны, каждый оттенок одежды и кожи провожающих -и уходящих в море. Но корабль был словно не подвластен её таланту, выглядя уродливым, почти бесформенным пятном.
- И они? - поймав себя на недопустимом переживании за тех, кто ещё не родился, майя оборвал себя, вопросительно глядя на своего Владыку и Учителя.
Тот улыбнулся одними уголками губ:
- У этой истории почти хороший конец.
Корабль должен был уйти в полночь - одним из последних. Безлунная ночь и праздник отчаяния в ликующей и гибнущей столице должны были скрыть плеск весел и хлопание парусов. Пять кораблей уже ждали вдали от Острова.
Фириэль умоляюще смотрела на мужа - и тот задерживал приказ об отплытии. Мимо прошел ещё один корабль, затем второй. Наконец. на пирсе показалась небольшая повозка. Ларнах выпрыгнул из тележки. помог выйти матери, чьи волосы были белы как пена на волнах. Отец медленно вышел сам, глядя не верящим взглядом на темную вершину Менельтармы.
- Все, ждать больше нельзя. - прошептал кто-то из матросов. Капитан сам сбежал на причал, помог завести последних пассажиров на борт. Их не самый богатый скарб уже втащили следом за ними.
-Девочка моя, вот..- Вэантур протянул дочери её фонарик. - Свети нам, родная.
Молодая женщина кивнула и тихо запела что-то серебристому металлу на запретной, чеканной квенье. и в рамках ажурного серебра заплясал тонкий огонек.
- Прощай, Нуменорэ. - тихо проговорил Ларнах, тяжело опираясь на какой-то бочонок.
Они знали, что уже не смогут вернуться - не после того как Валар ясно дали понять, что Ар-Фаразон проклят ими и отринут от света Запада.
- Сегодня во дворец прибыл голубь - они достигли Тириона. Города, перед которым Элендил пал на колени в благоговении сейчас объявляют собственностью человека. Неужели вы все ещё хотите уйти - после столь зримого знака величия нашего Короля? - на уже втягиваемый на корабль трап ловко заскочил одинокий мужчина в темном одеянии.
- Дагнир! Почему ты пришел?! Разве ты не ушел с Королем? - Фириэль без сил опустилась прямо на палубу, уже не веря в свободу от липкого душного ужаса.
- У меня были другие дела в Столице.
- Жаль, что они останутся незаконченными. - Ларнах, не задумываясь, обнажил меч против старшего брата. - Ты отправишься с нами - или сразу в воду. Обратно я не вернусь - и не позволю нас задерживать.
Тем временем мимо прошли темные борта ещё одного корабля.
- Мы последние. Выходим в море. - капитан бережно поднял на ноги молодую жену и посмотрел с надеждой на Восток. - Мы сделаем на этот раз все правильно.
@темы: творячество, толкиенизм
-
-
31.03.2020 в 15:21